Булычев Владимир Николаевич, прозаик, публицист; член СПРФ


Дитя раздора

Мама двухлетней Насти погибла в автокатастрофе. Автомобиль, на котором поздней ночью молодая женщина возвращалась домой, не вписался в крутой поворот. Водитель и второй пассажир остались живы, Анна же скончалась на месте.
Этот коварный поворот повидал немало аварий. Лесная просека кажется, особенно в свете фар, продолжением трассы, резко уходящей влево. Если прозеваешь дорожный знак, беды не избежать…
Аню оплакивал весь поселок. Двадцать четыре года – жить бы да жить. Красивая, успешная, балованная родителями и любимая мужем…
Сразу после похорон Настю забрали к себе Анины родители. Им, потерявшим единственную дочь, заботы о внучке помогали хоть как-то справиться с горем. Отец ребенка против этого не возражал. Он перебрался из квартиры, где они жили втроем до гибели Ани, в родительский дом и забирал девочку на выходные.
Со временем тесть с тещей стали отдавать Александру дочь все менее охотно. Было и такое, что не дожидались условленного времени, толком не дав погостить, возвращали девочку обратно под любым предлогом. А Сашину мать, поначалу разрешив ей ежедневные прогулки с внучкой, стали ограничивать во времени: мол, вот тебе часик – и ни минутой больше. О том же, чтобы Настя вернулась жить к папе, и речи уже быть не могло.
К такому повороту, признаться, Шумаковы готовы не были. Александр пытался было с тестем говорить спокойно и убедительно: «Я отец и я хочу, чтобы мой ребенок жил со мной. Вы будете видеться с внучкой так часто, как захотите. Я понимаю ваше состояние, но и вы поймите мое. Я тоже потерял любимого человека. А вы меня лишаете дочери. И ее лишаете отца».
Скорее всего, не так складно получилось у Александра сформулировать свое отношение к происходящему. Потому что с тестем спорить было нелегко. Кто он – и кто Саша? Разные у них весовые категории, и Василий Витальевич это всегда подчеркивал: «Кто ты – и кто я?».
Но на сей раз он был мягок. Попросил Александра войти в его положение. Мы, говорил, оформим опеку на ребенка. Временно. Учитывая особые обстоятельства. А потом все вернем на свои места. Саше только надо дать согласие на опеку – вот и все дела. Где ребенку жить – это обсудим особо. А лишать Настю отца никто, мол, вовсе не собирается.
Дать согласие на опеку Александр категорически отказался. И тогда дедушка Василий перешел в наступление. Так началась война, длившаяся три года. Но чтобы точнее понять ее ход, нам надо разобраться в том, «кто есть кто» и что это за особые обстоятельства, о которых говорил Василий Витальевич.
Опека и попустительство
Василий Витальевич Рудин – человек в поселке известный и влиятельный. Шутка ли – управляющий районным отделением крупного банка. Случайные люди в такие кресла не садятся. Вот и он имел «руководящее прошлое», в частности, еще в советские времена возглавлял районный совет профсоюзов.
Дочку Аню, дав ей хорошее экономическое образование, папа пристроил в свой банк. Там же и Александр работал водителем, а с некоторых пор стал возить «самого».
Когда у Саши и Ани завязались отношения, Рудины это приветствовали: Саша постарше Ани, парень, вроде, серьезный, неиспорченный и к дочери относился с теми нежностью и даже трепетом, какие среди нынешних парней встретишь редко.
А вот мама Александра, Валентина Петровна, сыну говорила: «Не ровня она тебе. Надо пару выбирать из своего круга». Спустя несколько лет она скажет больше:
- Аня славная девочка. Но у нее до Саши была история с одним непутевым мальчишкой, наркоманом. Родители – в шоке, не знали, как дочь от него отвадить, а тут мой сын подвернулся. Иначе я не могу объяснить, почему они так на свадьбе настаивали, форсировали события. Я и им говорила: «Не ровня мы вам. Боюсь, что нашим детям будет непросто вместе».
А дети между тем, кажется, были вполне счастливы. После свадьбы поселились в большом доме Рудиных. Обычное дело: молодым, стремящимся к самостоятельности, под родительской крышей, под родительскими пристрастными взглядами часто бывает неуютно. Вот и в нашем случае так было. Тем более что Василий Витальевич – человек крутого нрава, возражений не терпящий, считающий, что жизнь вокруг должна развиваться только по его сценарию. Аня жаловалась мужу: «Меня все время держали словно в золотой клетке. Ни в чем материальном отказа не знала. А вот с кем общаться, чем заниматься, где учиться – это все решал отец».
Красноречивый эпизод. Рудин молодым подарил на свадьбу машину. А потом, недовольный каким-то поступком дочери… забрал ее обратно.
Одним словом, молодые мечтали о своем угле. Саша взял кредит в банке и купил небольшую двухкомнатную квартиру, куда наконец они и переехали – уже вместе с маленькой дочкой. До трагедии оставалось меньше года.
Тем временем положение Василия Витальевича пошатнулось. Дело в том, что его благосостояние (несколько квартир, в том числе в Омске, особняк, дорогие автомобили) не соответствовало официальным, хотя и достаточно большим, доходам. Народ в поселке о том поговаривал давно, но в основном – шепотом. С одной стороны, живуча в людях зависть к чужим деньгам, даже честно, в поте лица заработанным. С другой – просматривается терпимое, если не сказать уважительное отношение к богатству, даже нечестно добытому. Вот такое странное противоречие. Мы же говорим: умеет жить. И еще восклицаем (с пониманием): быть у воды и не напиться?!
Но к Рудину интерес проявили не только обыватели, но и областные правоохранительные органы. Против него было возбуждено уголовное дело по статье 159 УК РФ: «Мошенничество в особо крупных размерах».
Догадываетесь, о каких особых обстоятельствах вели речь тесть с зятем? Родин без обиняков сказал: «Оформлю опеку над Настей на жену. Оно мне должно помочь. А то ведь реальный срок светит, статья уж больно серьезная».
Александра такая постановка вопроса возмутила. Во-первых, тесть с тещей уже фактически забрали дочь, и что будет, если это оформить юридически? А во-вторых – манипулировать ребенком, прикрываться им?.. Нехорошо как-то получается.
Вскоре после того разговора Александра вызвали в районную администрацию. Там отдать ребенка под опеку Рудиным его убеждали сам Василий Витальевич, а также группа поддержки: заместитель районного главы и сотрудники органов опеки и попечительства. Настойчиво протягивали бумагу и ручку: «Пиши отказ». Неравный бой отец ребенка, казалось бы, выиграл. Однако вслед ему прозвучало: «Оформим опеку без твоего согласия, раз ты такой упрямый!».
Чем так Рудин обаял районное руководство? Или же нахрапом взял? Или же инерция почтения к человеку при должности (с которой он, впрочем, уже был к тому времени снят) сработала? Взяток чиновники в сибирской глубинке, как правило, не берут. Так что эту тему мы отбросим по причине здравого смысла и презумпции невиновности.
Однако органы «опеки и попустительства» слово сдержали. Не получив согласия отца, оформили опеку на бабушку Насти, жену подследственного Рудина. А Александра даже в известность не соизволили поставить. Его мать узнала об этом случайно, из уличного разговора, и тут же забила тревогу.
Именно она («другая бабушка») обращалась к районному прокурору. Тот подтвердил: решение незаконное. Это настолько очевидно, что даже не подлежит обсуждению. По закону, согласно целому ряду статей Семейного и Гражданского кодексов, ребенок должен проживать с родителями и воспитываться ими, а опека возможна лишь в случае их отсутствия, или лишения их родительских прав, или ограничения в правах, или признания недееспособными.
Заметим, что у прокурора есть право обжаловать незаконное постановление той же районной администрации, выносить так называемые акты прокурорского реагирования. Но районный прокурор воспользоваться им не захотел. Правда, и не «реагировать прокурорски» – тоже, в общем-то, его право. Совет дал дельный: обращайтесь в суд. Шумаковы так и поступили.
Бои без правил
Валентина Петровна и в редакцию написала отчаянное письмо. Потому как не верила в справедливость районного масштаба. События показывали, что у Рудина «все схвачено»: вот ведь не захотела же районная власть в лице главы, его замов и прокурора помочь Шумаковым, хотя они обивали все пороги. Слух пошел, что и на судей Рудин успел цыкнуть. Так и сказал: «У меня хватит пшеницы, чтобы всех вас тут купить».
Постойте, а почему пшеницы, а не просто купюр? А потому что он, уйдя из банка, создал сельхозпредприятие, благо стартового капитала на новое дело вполне хватило. Поначалу Александра, своего персонального водителя, забрал с собой. Но поскольку отношения напряглись донельзя, Саша решил от тестя уйти. Тот долго не отдавал трудовую книжку. Скорее, не потому, что ценным кадром дорожил, а лишь чтобы усложнить непослушному зятю жизнь.
Был у Рудина и еще мотив: в борьбе за права на ребенка он добывал аргументы, которые потом будет использовать в суде. Добивался увольнения Александра отовсюду, куда бы тот ни пытался устроиться. Получалось! Опять же – старые связи срабатывали, и нахрап, и весомый довод: мол, я-то, как бывший работодатель, знаю этого человека как облупленного.
Адвокат Рудиных в суде будет напирать как раз на то, что постоянной работы Шумаков долгое время не имел (причину мы знаем), что неоднократно увольнялся с работы за прогулы (неправда, копия трудовой книжки это полностью опровергает), что воспитанием ребенка не занимается (к дочери его попросту не подпускают), что злоупотребляет спиртным (никаких подтверждений этому нет), что обстановка в семье матери и отчима, где проживает Александр, неблагополучная (что под этим понимается?)…
Всякая лыко – в строку. А дальше – больше. Проведя «сексологический опрос» населения района, Рудин выяснил, с кем был близок Александр после гибели жены. Оказалось, что две молодые женщины родили детей, причем одна из них – двойню. Разумеется, от Александра – решили Рудины. Вот и еще аргумент в их пользу: Шумаков наплодил детей и аморально бросил. Какой же он после этого отец? И как вообще сможет содержать Настю, если те две мамаши пытаются истребовать с него алименты через суд?
Рассказывает адвокат Александра Шумакова:
- До вмешательства Рудина ни та, ни другая женщины не пытались устанавливать отцовство. По-моему, они толком не знают, чьи это дети. Никаких длительных отношений там не было, уж не говоря о ведении совместного хозяйства. Они не скрывали от окружающих, что их купили: одну Рудин взял на работу, другой якобы заплатил 30 тысяч рублей. Это, знаете ли, деревня, и информация стала достоянием многих. На молекулярно-генетическую экспертизу, проведение которой назначил суд, одну женщину с двойняшками в Омск привез сам Рудин, на своей машине, другую – его адвокат. Результаты не готовы, но в суде представитель Рудина говорит об отцовстве Шумакова как о чем-то решенном. Цинизм наших оппонентов и их пренебрежение всеми правовыми нормами не знают границ. И потом, к делу это отношения не имеет. Нет закона, по которому отцу троих детей (предположим, что это так в нашем случае) нельзя иметь и воспитывать четвертого. Я говорю: давайте для начала все поставим с головы на ноги. Отменим заведомо незаконную опеку, вернем девочку отцу, а потом уже – пожалуйста, обращайтесь в суд с иском о лишении его родительских прав, если он такой плохой. Рудины умышленно затягивают процесс, постоянно ссылаются на нездоровье ребенка, требуют проведения психолого-педагогической экспертизы на предмет привыкания. Но она опять же не имеет правовых последствий. Да, пятилетний ребенок, естественно, привыкает к тем, у кого постоянно находится, но находиться-то ему подобает у родного отца!
…Валентина Петровна говорит, что совсем потеряла здоровье из-за этих затяжных боев. Тоскует по внучке. Жалеет сына. Сколько раз заставала его за одним и тем же занятием: сидит подолгу в своей комнате и щелкает кнопками мобильника, перебирая фотографии дочки.
Мы сидим в доме старших Шумаковых. Когда начался весь этот сыр-бор, комиссия органов опеки его обследовала и пришла к честным выводам: «Благоустроенная квартира состоит из четырех комнат, находится в хорошем санитарном состоянии, имеет всю необходимую обстановку». И еще – в том же акте: «Взаимоотношения в семье хорошие, соседи характеризуют семью только с положительной стороны». Однако это не помешало принять неправомерное решение об опеке.
Квартиру же, где молодая семья жила до гибели Анны, органы опеки почему-то не сочли нужным обследовать. Что ж, восполним пробел. И она вполне пригодна для проживания папы с дочкой. Александр сделал в ней добротный ремонт. Давно пустующая детская кроватка – на своем месте. На тумбочке – фотографии папы и дочки из тех времен, когда Рудины еще разрешали им изредка видеться. Вот они возле цирка, в руке у смеющегося ребенка – большая плюшевая игрушка, видно, только что купленная папой…
После гибели дочери Рудин забрал из этого дома все, что дарил молодым на свадьбу: стиральную машину, холодильник, кухонный комбайн. Александр со временем необходимое докупил. Он еще рассчитывался за кредит, когда Рудин, вступив в наследственные права, отсудил у зятя… семь метров (туалет с коридором?) этой площади, хотя Александр предлагал попросту переоформить квартиру на дочь. Явно же у Василия Витальевича не забота о внучке за этим стоит. А стремление обложить зятя со всех сторон, продемонстрировать очередную победу в объявленной тестем войне.
Я осторожно подступаюсь к деликатной теме:
- Саша, а вы осознаете, какую ношу берете на себя? Примет ли женщина, с которой когда-то захотите связать жизнь, вашего ребенка? Скажите честно, не было мысли пойти на попятную?
- Да что вы! Это в двадцать лет ветер в голове может гулять, но не в тридцать же… Они испортят моего ребенка! Как в свое время Аню, посадили и Настю в золотую клетку. Гувернантка, которую они наняли, призналась, что пятилетнего ребенка кормят с ложечки. О детском садике и речи нет. Ссылаются на то, что Настя больна. А я знаю, что проблемы там не такие серьезные, чтобы лишать ребенка общения со сверстниками. Я хочу воспитывать свою дочь, как считаю нужным. Нет, я ни за что от нее не откажусь и пойду до конца.
Печальное послесловие
Районный суд признал незаконным постановление главы администрации об установлении опеки над Шумаковой Анастасией Александровной, 2003 года рождения. Не хватило все-таки пшеницы, чтобы «всех купить»?
Коллегия областного суда, рассмотрев кассационную жалобу ответчика, оставила это решение в силе. Однако Рудины отдавать Настю отцу не собирались. Александр обратился в суд с иском о возврате ребенка от «лица, удерживающего его у себя не на основании закона или на не основании судебного решения» (ст. 68 Семейного кодекса РФ). Процесс несколько раз откладывался. Жена Рудина накануне назначенного заседания ложилась с Настей в больницу.
Поскольку тесть чинил Александру в родном поселке всяческие препятствия, на работу ему пришлось устроиться в Тюменскую область, вахтовиком. Пятнадцать дней он крутит баранку самосвала на Севере, столько же времени проводит дома.
Последний раз я, позвонив Саше на мобильник, услышал совсем упавший голос. За месяц он похоронил и отчима, и мать. Отчим, инвалид, страдал неизлечимым заболеванием, у матери же оказался рак, развившийся так стремительно.
Оставшись без родителей, Александр дал согласие на опеку. Сказал: «Мы заключили мировое соглашение. Дочь будет жить у меня, когда я возвращаюсь с Севера, и с Рудиными – в мое отсутствие». Говорил он неуверенно. Вряд ли и сам надеялся, что настанет между ним и Рудиными мир. Есть в людских отношениях грань, за которой возврат к нормальному сосуществованию уже невозможен, и в нашем случае она преступлена.
Сдался в итоге Александр? Да, как ни печально, это так. Но кто же ему судья? Молодой отец рассчитывал на помощь матери в воспитании ребенка, но ее не стало. Хотел работать в родном поселке и не отлучаться надолго – и того не вышло. Загнанный в угол, человек сдается – бывает так, - и его поймет тот, кто хоть раз сам оказывался в подобном положении.
Я долго следил за ходом судебной тяжбы и поначалу хотел придать огласке имена всех участников этой истории. И все же решил их изменить. Во-первых, суд оказался справедлив, вопреки тревожным ожиданиям Шумаковых, и журналисту здесь биться уже не за что.
Во-вторых, я опасаюсь, что Настя подрастет и увидит в публикации имена близких людей, и ужаснется правде о них – той правде, которая ей вряд ли нужна из чужих уст. Пусть со временем разберется сама в сложных отношениях ее родных, узнавая лишь то, что сочтет нужным.
Что касается установления отцовства, то генетическая экспертиза признала Александра отцом ребенка одной из женщин, обратившихся в суд. Говорят, молодая мама тем менее собирается отказаться от иска о взыскании алиментов, который она писала под диктовку Рудина.
Суд над Рудиным идет полным ходом. 250 томов уголовного дела обещают долгое и непростое разбирательство.
Впрочем, это уже совсем другая история.