Брычков Павел Алексеевич - прозаик,член СПРФ
«Разговоры» 37-го
70 лет для истории весьма краткий миг, но для нас это уже история, интересная история. Но как говорят китайцы, не дай вам Бог жить в интересное время. Такими «интересными» годами были «годы большого террора» 1937-38 гг. Именно в эти годы было ликвидировано 60-70 процентов правящей элиты разного уровня. И характерно, что вчерашние палачи часто сами вдруг становились жертвами. 70 лет назад был арестован 1-й секретарь Омского обкома ВКП (б) Дмитрий Александрович Булатов. Он был одним из тех, кто приближал революцию по идейным соображениям, а затем стал одним из тех, о ком вспоминают, говоря, что революция в итоге пожирает своих детей. Если во время коллективизации жертвами террора были крестьяне, то в эти годы вдруг выяснилось, что любая партийная и государственная должность, начиная от директора совхоза и выше, не является гарантией неприкосновенности, а часто наоборот становилась фактором риска.
Дважды первый
Большевики после революции часто перекраивали территориально-административные границы. В 1925 году был создан Сибирский край, а в 1930 Западно-Сибирский край, куда входил Омский округ. Собственно Омская область была образована по постановлению ВЦИК от 7 декабря 1934 года из районов отошедших от Западно-Сибирского края, Обско-Иртышской и Челябинской областей. Омск стал центром огромной территории в 1,5 млн. кв. км от степей Казахстана до Карского моря, таковой она была до 1944 года, когда была образована Тюменская область.
Первым секретарем обкома ВКП(б) был избран на партийной областной конференции Дмитрий Александрович Булатов. Это был уже зрелый 45-летний человек, один из видных представителей партноменклатуры того времени. Родился в Тверской губернии в семье крестьянина. В РСДРП (б) вступил в 1912 году. В 1915 году за распространение листовок антивоенного и антиправительственного содержания был сослан в Туруханский край. Ссылку отбывал в селе Монастырском вместе со Свердловым и Сталиным. В 1919 году – заместитель председателя Тверского губисполкома. С 1924 по 1931 гг после окончания двухгодичных курсов марксизма-ленинизма работал секретарем Вятского губкома, завотделом Северо-Кавказского крайкома, секретарем Кубанского окружкома, завотделом ЦК ВКП (б).
В 1931-34 годах возглавлял отдел кадров ОГПУ. С этой должности и был направлен в Омск, где проработал до октября 1937 года. Но был в его биографии один штрих, который вскоре ему припомнят. В Личном листке учета кадров на вопрос об участии в оппозиции он, не скрывая ответил, что «в 1918 году во время заключения Брестского мира поддерживал левых коммунистов. Допущенную ошибку быстро осознал и отошел. В организационной связи с левыми коммунистами не был» (ЦДНИОО, ф.17, оп. 26 д..14, л.3.)
Левые коммунисты и левые эсеры считали Брестский мир предательством идеи мировой революции и мирового пролетариата, в отличие от патриотов, считавших этот мир предательством России.
Булатов руководил областью в годы второй пятилетки, набирала темпы индустриализация страны. И хотя общее направление задавалось из центра, от регионального руководителя также многое зависело. Булатов уделял большое внимание развитию как промышленности, так и сельского хозяйства. Завод «Красный пахарь», переименованный в 1935 году в завод им. В.В. Куйбышева, начал выпуск новых пятикорпусных плугов, на Сибзаводе освоили выпуск новых запчастей для тракторов и автомобилей, в 1935 году была закончена первая очередь реконструкции паровозо-вагоноремонтного завода, построен большой цех на суконной фабрике, построены биофабрика, молочный и комбикормовый заводы. Новую котельную получила ТЭЦ. В затоне сооружена судоверфь, что способствовало дальнейшему развитию Иртышского пароходства. Однако именно при Булатове был взорван Успенский кафедральный собор.
Коллективизация пусть со скрипом, но была завершена. На селе урожай в 1934 году был таким, что, как вспоминали старожилы, зерно, не уместившееся в колхозных амбарах, ссыпали во дворы колхозников.
Власть начинает думать и о насущных проблемах граждан. Именно при Булатове 16 ноября 1936 года была запущена первая очередь трамвайной линии длиной 8,2 км. Хотя этот вопрос не раз поднимала дореволюционная Городская Дума. При Булатове было начато в 1934 году строительство городской канализации, и в феврале 1937 года она заработала. Надо сказать, что Булатов был не только 1-м секретарем обкома, но одновременно и 1-м секретарем горкома партии. Казалось бы, только работать и работать, но наступил 1937 год.
Борец с вредителями
Первый тревожный звонок для Булатова прозвучал на II областной партийной конференции, проходившей 3-9 июня 1937 года. Он был подвергнут жесткой критике за недостаточно активную борьбу с вредителями, троцкистами и бухаринцами. Особенно угрожающе эта критика прозвучала из уст начальника областного УНКВД Салыня, который, впрочем, вскоре сам был арестован как враг народа. Делегаты Малин и Таран обвинили обком в том, что «из 57 пропагандистов 32 были троцкисты и что обком ВКП (б) этим вопросом не занимался». По этому поводу 2-й секретарь обкома Фомин оправдывался: «У меня имеется справка, что за это время было 74 пропагандиста, и из них 13 человек были троцкистами или в той или иной степени были связаны с троцкистами и вредителями. Из этих 13 человек 7 человек было разоблачено, снято непосредственно обкомом ВКП (б). Так что, сказать, что обком партии никак не реагировал, это будет неправильно. Совершенно понятно, что со стороны партийной организации не было нужной политической бдительности и вопросу подбора пропагандистов должно быть уделено особое внимание и нам следует сделать соответствующие выводы» (ЦДНИОО, ф. 17, оп.1, д. 1042, л.6).
Несмотря на критику, было принято решение поддержать предложение 1-го секретаря Тарского райкома Карклина признать работу обкома в целом удовлетворительной. За это предложение проголосовало 345 делегатов, и лишь 10 делегатов были за предложение Тюменского секретаря Гололобова признать работу обкома неудовлетворительной.
Очевидно, что Москву такое положение не устроило, и в Омск присылают из Архангельска Зиновия Симановича, который перед этим был несколько лет завотделом Северного крайкома ВКП (б). 14 июля 1937 года он получает командировочное удостоверение № 10602 за подписью Жданова и Маленкова, а 1 августа 1937 Булатов утверждает Симановича заведующим промышленно-транспортным отделом обкома с исполнением обязанностей 2-го секретаря, не догадываясь, какую роль предстоит сыграть тому в его судьбе.
ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА СИМАНОВИЧА.
Симанович Зиновий Григорьевич. Родился в феврале 1901 года. Еврей. Сын управляющего магазином компании «Зингер» в Ташкенте. В 1917-18 гг конторщик на хлопкоочистительном заводе. В партии с 1919 года. С 1918 по 1923 гг – секретарь общего, затем особого отдела Турчека (Ташкент, Чимкент). 13 мая 1922 г. «за выполнение ряда заданий государственного значения награжден золотыми часами». Образование низшее. Окончил 2-х классное городское училище и 3-х месячные курсы партактива. В 1927-31 гг заведующий информационно-политического отдела Крайкома ВКП (б) Северного Кавказа. Колебаний в линии партии не было. (ЦДНИОО, ф.17, оп. 78, д. 1314)
Зоркое чекистское око Симановича сразу обнаружило, что «вредительство охватило все отрасли, все участки работы». Он в ужасе заявил: «На Омской железной дороге предстоит убрать свыше полутора тысяч людей кулацкого происхождения, служивших у Колчака… Но полторы тысячи человек – дорога станет!»
Роковая статья
Между тем по городу шли аресты, и хотя Булатов подписал первое постановление Тройки, это его не спасло. 29 сентября 1937 года в газете «Правда» публикуется статья «Пора омским большевикам заговорить полным голосом». Статья была передана в Омск по телеграфу и уже 30 сентября перепечатана в «Омской правде». Откуда в «Правде» узнали об омских делах? Оказалось, что автор статьи М. Норинский присутствовал на II (12-14 июля) и III (1 августа) пленумах омского обкома ВКП(б) и слушал, как партийные руководители разоблачали друг друга. Приведем выдержки из этой статьи, где названо немало разоблаченных:
«Омская партийная организация давно уже не доверяла заведующему областным земельным управлением Дмитриеву.
Около года орудовал Дмитриев в сельском хозяйстве области. Он не только не ликвидировал последствий вредительской деятельности своего предшественника – врага народа Подгайца, но и сам развалил работу – засорял аппарат земельных органов классово-чуждыми людьми, давал им антипартийные директивы, покрывал их преступления .
Жулики и проходимцы, троцкистско-бухаринские предатели изо дня в день на глазах обкома партии творили свое контрреволюционное дело, подрывали производственную мощь колхозов, наносили огромный урон животноводству…
О вредительских делах Дмитриева давно говорят в Омске. Но враг пользовался неизменной защитой и покровительством секретаря обкома Булатова…
Только в конце августа враг был разоблачен через голову обкома. Случайной ли оказалась политическая слепота обкома? Нет, к сожалению, это не единственный случай. Партийная организация знает, каким доверием Булатова пользовался бухаринский последыш Голосов – заведующий отделом науки и школ обкома…Секретарь обкома Булатов и зав. Отделом руководящих партийных органов Медведев прятали документ о бухаринских связях Голосова в Ташкенте, о его заигрывании с узбекскими буржуазными националистами. И Голосов разоблачен также через голову обкома.
Заведующий промышленно-транспортным отделом обкома Тиунов пользовался исключительным доверием тов. Булатова. Но выяснилось, что Тиунов – выходец из партии левых эсеров, что он активно боролся против большевиков…
Коммунальным хозяйством руководят люди, напоминающие щедринских героев. По Омску гуляет поговорка: «У нас чистят только те дороги, по которым ездит Булатов». В этой иронии нет ни капли преувеличения. Кто руководит городом, которому только в этом году государство дало 50 миллионов на капитальное строительство? В Омске хозяйничает друг Булатова, заместитель председателя облисполкома Буткевич.
Ближайшие соратники Буткевича были в прошлом году председатель горсовета колчаковец Желтовский, а в этом году бывший офицер Бобков…
Угодливые жулики из кожи лезут, чтобы угодить секретарю обкома Булатову. Вне сметы они заложили новую, третью по счету дачу и строят ее усиленными темпами. Это тем проще было сделать, что в коммунальном банке распоряжается кредитами жена Булатова.
Промышленность Омской области не выполняет производственных программ. Вместо укрепления хозяйственного руководства обком направляет директором лесного треста обкомовского работника, сына попа Слюнкова, ярого соратника врага народа Подгайца. Легкой промышленностью в области руководит «выдвиженец» обкома Фингерт. Он засорил аппарат врагами, тяжкими уголовными преступниками. Когда Куйбышевский райком исключил Фингерта из партии, на помощь ему немедленно пришли горком и обком. Фингерта оставили на работе.
Подхалимство облагодетельствованных Булатовым людей не знает предела. Десятки колхозов и совхозов носят имя Булатова. В центре Омска на фасаде Дома пионеров аршинными буквами красуется имя, отчество и фамилия секретаря обкома Булатова.
…Что за люди работают в районных газетах, обком совершенно не знает. Поэтому тюменскую газету «Красное знамя» до последнего времени редактировал колчаковец Тихонов, которого назначил обком. «Омской правдой» больше года руководил враг народа троцкист Шацкий…»
После такой критики Булатову, конечно, было трудно уцелеть.
6-7 октября 1937 года открылся IV пленум Омского обкома ВКП (б), на котором состоялось обсуждение статьи. (ЦНДИОО, ф.17, оп.1, д. 1079, далее ссылки на листы этого дела). Заседания пленума вел Зиновий Симанович. В выражениях никто не стеснялся, припомнили Булатову все, что можно припомнить, в том числе и позицию по Брестскому миру, но главными были обвинения в покровительстве врагам народа. После жесточайшей критики Булатову было предоставлено заключительное слово для справок, в котором он признавал свои политические ошибки и каялся местами весьма унизительно.
«Товарищи, критика моих грубейших ошибок и критика моего доклада пленумом совершенна правильна» (л.119).
По Брестскому миру: «Мы неправильно поняли общее положение и действительно явились отразителями мелкобуржуазных деклассированных элементов, которые так решительно раскорчевал товарищ Ленин. И мы это дело поправили и я чувствовал, что впоследствии, что это у меня в какой-либо мере не проявлялось» (л.120). Следует сказать, что одним из главных идеологов левых коммунистов был Бухарин, и в 1937 году любое упоминание о сотрудничестве с ним ничего хорошего не предвещало.
Об игнорировании указаний Сталина по усилению борьбы с врагами народа. «Указания товарища Сталина, которому я верен беспредельно и душой не кривя, я не сумел выполнить их, не способен был. Поймите, ограниченность моя такая. Товарищ Сталин мне сказал, что я устарел, «вы раньше когда-то были молодой, бойкий», я доказывал, что неправда, что я не устарел, но теперь я осознал, что да, товарищ Сталин был прав, я устарел, благодушен был в этом деле…
Но не видел я, политический слепец, что меня обманывали…
Я не получал помощи от НКВД. Моя вина, что я не догадался через голову Салыня обратиться в первичные организации, как сказал товарищ Симанович. Но кто думал, что Салынь враг? Я не представлял себе, что Салынь враг… Приехал Валухин (новый начальник областного УНКВД – П.Б.) и сразу стал выкорчевывать врагов…» (лл. 123,124).
Постановление пленума в отношении Булатова было суровым. Его обвинили в покровительстве и препятствовании разоблачению врагов народа в облисполкоме – Кондратьева, Буткевича, в облземуправлении – Дмитриева, в Уполкомзаге – Дорышева, в обкоме – Голосова, Слюнкова, Тиунова. (л.145).
Он был смещен со своего поста со следующей формулировкой: «За игнорирование решений февральско-мартовского и июньского пленумов ЦК партии и личных указаний тов. Сталина об усилении борьбы и разгрому врагов народа, троцкистско-бухаринских шпионов и диверсантов, за покровительство врагам народа и как не обеспечившего руководство областной партийной организацией первого секретаря областного комитета партии Булатова с поста первого секретаря снять, вывести из состава членов бюро и членов пленума обкома партии и из рядов партии исключить» (л.148).
Принято было единогласно, лишь член обкома Д. Зорин, согласившись с первой частью данной формулировки, выступил против исключения Булатова из партии. За что и поплатился: на этом же пленуме он был выведен из обкома и исключен из партии как «политически не благонадежный».
Бюро обкома было распущено и в новый состав бюро обкома были избраны Симанович, Валухин, Евстигнеев, Журавлев и Загорская.(л.142)
Булатов же 29 января 1938 года был арестован, а 28 октября 1941 года с двадцатью бывшими партийными деятелями расстрелян по указанию Берии. В 1954 году посмертно реабилитирован. В 1964 году его именем названа одна из улиц Омска.
А «Омскую правду» можно было обвинить в плагиате. 18 октября она публикует статью «Пора заговорить шербакульским коммунистам», где писалось, что секретарь райкома Гуисов дает явно вредительские установки, в районе орудуют враги – заведующий райзо Кралько, в райисполкоме троцкист Карташев…
Судьба «чистильщика»
Естественно, что первым секретарем обкома после Булатова стал Симанович. Но пробыл им около месяца. Началась предвыборная кампания в Верховный Совет СССР, он выдвинулся кандидатом в депутаты от Москаленского района. 26 октября 1937 года «Омская правда» сообщала, что в колхозе «Красное знамя» Богословского сельского совета состоялось собрание, на котором колхозный ветфельдшер Михаил Закутский, представляя кандидата в депутаты Симановича сказал: «За короткий промежуток времени своей работы в Омском обкоме ВКП (б) тов. Симанович раскрыл там всю гниль буржуазных перерожденцев и пособников врагов народа. Мы наблюдали его работу по очищению областной парторганизации, совхозов и колхозов от троцкистско-бухаринских мерзавцев и всякой контрреволюционной твари». Но дождаться 12 декабря, дня голосования, не успел. В личном деле значится лишь карандашная пометка «выбыл». О том,, куда он «выбыл», узнаем из Архива Президента (бывший архив Политбюро), где хранится «Список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного Совета Союза ССР» от 18 апреля 1938 года, завизированный Сталиным, Кагановичем, Ждановым и Молотовым (АП РФ, оп.24, д.. 416). Сто человек из этого списка должны были быть судимы по 1-й категории, что означало расстрел. 75-м в этой сотне значился Зиновий Григорьевич Симанович (л. 32). В этом же 1938 году он и был расстрелян. Таким образом, Булатов даже пережил своего главного обличителя на три года. В 1957 году Симанович был реабилитирован.
Следует добавить, что из шестнадцати секретарей омского обкома лишь Булатов и Симанович были расстреляны, остальные умерли своей смертью или здравствуют и поныне.
Мужественный большевик?
В Омске за полтора года с августа 1937 по январь 1939 сменилось четыре начальника Управления НКВД по Омской области. Столь частая смена руководителей такого серьезного ведомства в такое время наводит на мысль, что, наверное, они плохо кончили. Так оно и есть.
Салынь Эдуард Петрович - начальник УНКВД по Омской области с января 1935 по август 1937 г. Репрессирован, расстрелян в августе 1938 г.
Горбач Григорий Федорович - начальник УНКВД по Омской области с июля по август 1937 г. Репрессирован, расстрелян в августе 1939 г.
Валухин Константин Николаевич - капитан госбезопасности, начальник УНКВД по Омской области с августа 1937 по апрель 1938 г. Репрессирован, расстрелян в мае 1940 г.
Волохов Зотик Андреевич - капитан госбезопасности, начальник УНКВД по Омской области с апреля 1938 по январь 1939 г. Репрессирован, в декабре 1939 г. Уголовное дело прекращено за его смертью.
Наиболее отличились своими делами первые трое, остановимся кратко на их личностях.
Борьба с врагами народа по-настоящему началась после постановления Политбюро ВКП (б) от 2 июля 1937 года N П51/94 «Об антисоветских элементах».
Через день постановление директивой 836/ш было доведено до местных властей: «Всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные, элементы были бы переписаны и высланы: по указанию НКВД. В пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество, подлежащих высылке. Секретарь ЦК И. Сталин».
Для реализации постановления Политбюро ЦК ВКП (б) нарком внутренних дел СССР Николай Ежов созвал 16 июля совещание руководителей территориальных органов НКВД. Что было на этом совещании узнаем из книги М.П. Шрейдера «НКВД изнутри. Записки чекиста» М., 1995.
«Услышав приблизительные цифры предполагаемого наличия врагов народа по краям и областям, которые подлежат аресту и уничтожению, все присутствовавшие на совещании, в большинстве старые опытные чекисты, отлично знавшие действительное положение вещей, оторопели. Они не могли верить в реальность и какую-то обоснованность назначенных цифр.
- Вы никогда не должны забывать, - напомнил в конце своего выступления Ежов, - что я не только наркомвнудел, но и секретарь ЦК. Товарищ Сталин оказал мне доверие и предоставил все необходимые полномочия. Вы не смотрите, что я маленького роста. Руки у меня крепкие - сталинские. - При этом он протянул вперед обе руки, как бы демонстрируя их сидящим. - У меня хватит сил и энергии, чтобы покончить со всеми троцкистами, зиновьевцами, бухаринцами и прочими террористами, - угрожающе сжал он кулак. Сделав выразительную, паузу с угрозой закончил:
- Предупреждаю, что буду сажать и расстреливать всех, не взирая на чины и ранги, кто посмеет тормозить дело борьбы с врагами народа…
Вдруг со своего места встал начальник УНКВД Омской области, старейший контрразведчик, ученик Дзержинского и мужественный большевик Салынь
- Заявляю со всей ответственностью, - спокойно и решительно сказал Салынь, что в Омской области не имеется подобного количества врагов народа и троцкистов. И вообще, считаю совершенно недопустимым заранее намечать количество людей, подлежащих расстрелу и аресту.
- Вот первый враг, который сам себя выявил! - резко оборвав Салыня, крикнул Ежов. И тут же вызвал коменданта, приказав арестовать Салыня».
Об этом якобы рассказал Шрейдеру начальник УНКВД по Ивановской области В.А. Стырне, у которого Шрейдер был заместителем. Однако позволим себе усомниться в подобном мужестве Салыня.
Кроме того, как указал исследователь Александр Петрушин, на самом деле латыш Салынь был снят со своего поста 23 июля, а арестован в Москве в гостинице «Селект» 10 августа, а не на совещании.
При этом Салынь уже успел 7 июля назвать лимит по Омской области: «первая категория (расстрел – 479), вторая категория (высылка, лагеря) – 1959 человек», так что, чего бы ему упрямиться и идти наперекор начальству!
Стараясь предстать перед нашими современниками «белым и пушистым» Шрейдер любопытные факты опустил. Но они сохранились в стенограммах пленума Ивановского обкома, которым командовали специально прибывшие секретарь ЦК Лазарь Каганович и секретарь партколлегии Комиссмии партийного контроля при ЦК Матвей Шкирятов, на что обратил внимание в своей книге «Правда сталинских репрессий» известный писатель и историк Вадим Кожинов. Шрейдер на этом пленуме выразил недоверие секретарю горкома Васильеву и обвинил своего начальника в противодействии репрессиям и в связях с троцкистами. В результате старый чекист и герой Гражданской войны Стырне был арестован и расстрелян. Так что, мы не поверим рассказанному Шрейдером о Салыне.
«Выкорчевывать до конца…»
Не мог по своему психотипу, так сказать, Салынь возразить так Ежову! Достаточно заглянуть в его выступление на 2-й омской областной партконференции 4 июня 1937 года (ЦДНИОО ф.17, оп.1, д.1041):
«Товарищи, в решениях февральского пленума Центрального комитета нашей партии сказано, что главная задача партийных органов и наркоматов состоит в том, чтобы выкорчевывать до конца японо-немецких агентов...»
«Есть у нас в Омской области одна характерная болезнь в ряде наших партийных и советских организациях. Вот произведен арест врага, но этот арест ни в какой степени не тревожит ни партийную организацию, ни руководителя, а наоборот, начинаются разговорчики, не допускаем, мол, мысли, что такой человек мог быть врагом народа, что он мог быть виновным и говорят, что органы НКВД работают так, что сами создают врагов (Тюшкин – железная дорога), и ползет по учреждению этакой слух, пущенный партийным руководителем, убивающий бдительность членов партии как следствие боязни…» (л.84)
«…надо сказать, что за последние месяцы под руководством тов. Ежова мы глубоко развертываем разгон троцкистсткого фашистского подполья, правых и прочих негодяев, начиная от НКВД Ягоды и его контрреволюционного окружения, кончая заводами военной промышленности в нашем Советском Союзе, нефтяной промышленности, органами Наркомвода и особенно Наркомзема как в центре, так и на местах./…/
В течение последних лет в Омскую область прибыло несколько сотен дальневосточников-харбинцев, они разбрелись широко по всей Омской области.
Голос с места: - Вы скажите больше о тактике врагов.
- Я к этому и подхожу. Около 60 человек нами за последний год арестовано, причем оказалось, что все они являлись агентами японской разведки. В Харбине все они прошли курсы трактористов, шоферов, соответственным образом они «квалифицированы», подготовлены и были переброшены на территорию Советского Союза.
Я подчеркнул этот момент потому, что к нам теперь не посылают людей в погонах, в цилиндрах с тросточкой в руках, а посылают под видом простых рабочих, квалифицированных рабочих, террористов и диверсантов. Во многих наших учреждениях, товарищи, имеются люди, прибывшие с Дальнего Востока, и я заостряю внимание всего партийного руководства, что количество арестованных нами шпионов, посланных с целью создания фашистских групп чрезвычайно показательно и на этот участок обратите самое серьезное внимание на этот контингент…
Тактика врагов такова. По показаниям самих арестованных бандитов: собирать в районе силы, агитировать в колхозах, создать пораженческие настроения в случае войны и в случае войны ударить в тыл, захватить наши железные дороги и т.д.
Много говорилось о церковниках, об оживлении их контрреволюционной деятельности. Я должен сказать, что нами за последний год арестовано 81 ч. церковников и 25 руководителей различных сект» (лл. 85-87)
Для того, чтобы покончить с сомнениями о вредительстве в земельных органах, о врагах народа Подгайца и других, которые имели место и в Областном комитете ВКП(б), и в ряде других организаций, я прямо зачитаю, что из себя представляют эти враги по линии земельных органов. Нами арестовано 30 человек (зачитывает)…
Из всех арестованных полностью сознались 14 человек и некоторые свою вину признали частично. Надо сказать, что практической работы по выкорчевыванию вредительской деятельности Подгайца и других в партийных организациях достаточно не развернуто…(л.90)
«Я хочу сказать, что несмотря на крупнейшие отдельные ошибки в работе бюро областного комитета партии, в работе каждого из нас и членов бюро и не членов бюро, мы учитывая своеобразность обстановки сегодняшнего дня, обстановки военной угрозы и военной опасности, учитывая и слушая указания нашего Центрального комитета, нашего вождя т. Сталина в последующей работе, новое бюро справится лучше со всеми задачами, которые ставит партия перед омскими большевиками».
Салынь даже с первым секретарем Омского обкома Дмитрием Булатовым на этой конференции не стал спорить, хотя был прав. В заключительном слове Булатов сказал в частности, стараясь отвести от себя обвинения и перевалить их на другого:
«Для меня является новостью заявление тов. Салынь в том, что Подгаец является руководителем эсеров здесь в Омской области.
Тов. Салынь: - Не говорил так, прочитай стенограмму.
Вот что записано в стенограмме. Тов. Салынь: – Подгаец и Соколов руководили организацией эсеров.
Ну, о том, что Подгаец эсер я первый раз слышу. Я заявляю, что этого не знал, обстоятельство новое».
Хотя из контекста следует, что только Соколов руководил организацией эсеров (л.90). Но Салынь промолчал.
Стахановцы расстрела
30 июля 1937 года Ежов подписывает оперативный приказ №00447, в котором говорилось:
«Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов
Материалами следствия по делам антисоветских формирований устанавливается, что в деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и трудпоселков. Осело много в прошлом репрессированных церковников и сектантов, бывших активных участников антисоветских вооруженных выступлений. Остались почти нетронутыми в деревне значительные кадры антисоветских политических партий (эсеров, грузмеков, дашнаков, мусаватистов, иттихадистов и др.), а также кадры бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов и т. п.
Часть перечисленных выше элементов, уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорт и на строительства.
Кроме того, в деревне и городе до сих пор еще гнездятся значительные кадры уголовных преступников - скотоконокрадов, воров-рецидивистов, грабителей и др. отбывавших наказание, бежавших из мест заключения и скрывающихся от репрессий. Недостаточность борьбы с этими уголовными контингентами создала для них условия безнаказанности, способствующие их преступной деятельности.
Как установлено, все эти антисоветские элементы являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности.
Перед органами государственной безопасности стоит задача самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства.
В соответствии с этим ПРИКАЗЫВАЮ - С 5 АВГУСТА 1937 ГОДА ВО ВСЕХ РЕСПУБЛИКАХ, КРАЯХ И ОБЛАСТЯХ НАЧАТЬ ОПЕРАЦИЮ ПО РЕПРЕССИРОВАНИЮ БЫВШИХ КУЛАКОВ, АКТИВНЫХ АНТИСОВЕТСКИХ ЭЛЕМЕНТОВ И УГОЛОВНИКОВ.
…Все репрессируемые кулаки, уголовники и др. антисоветские элементы разбиваются на две категории:
а) к первой категории относятся все наиболее враждебные из перечисленных выше элементов. Они подлежат немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках - РАССТРЕЛУ.
б) ко второй категории относятся все остальные менее активные, но все же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки».
В данном приказе были установлены расстрельные лимиты для всех республик и областей. Для Омской области, в состав которой тогда входили нынешняя Тюменская область, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, цифры: по первой категории - 1000 и по второй – 2500 человек.
В Омск вместо Салыня был назначен майор госбезопасности Горбач. Для проведения операции Омскую область разделили на семь оперативных расстрельных секторов: Омск, Тюмень, Тобольск, Ишим, Тара, Остяко-Вогульск, Салехард.
Вот какие факты и цифры сообщает исследователь Александр Петрушин в статье о 1937 годе: «1 августа 1937 года Горбач доложил Ежову: «Первоначальными цифрами, представленными вам бывшим начальником Управления НКВД Салынь, намечалось к изъятию по 1-й категории 479 человек. Проведенной стахановской работой арестовано по 1-й категории 3008 человек. Операция в отдельных районах продолжается. Пока не затронуты Ямало-Ненецкий и Остяко-Вогульский округа, где операция будет проведена по беглому русскому кулацкому элементу, осевшему в населенных пунктах вдоль реки Оби. К коренному кулацкому активу, проживающему в непроходимой в летнее время тундре, считаю целесообразней провести операцию зимой, когда болота замерзнут, и будет возможность проезда.
Через 15 дней в Москву ушла очередная телеграмма: «Наркому Внудел тов. Ежову. По состоянию на 13 августа по Омской области арестовано 5444 человека: Прошу дать указание по моему письму N 365 относительно увеличения лимита 1-й категории до 8 тысяч человек. Горбач.» На телеграмме рукой Сталина помечено: «Т. Ежову. За увеличение лимита до 9 тысяч. И. Сталин».
В Омске была создана Тройка, которую возглавил Горбач. Кроме него, в ее составе были первый секретарь Булатов и председатель облисполкома Евстигнеев, заменивший на посту предоблисполкома арестованного Кондратьева. Дмитрий Булатов успел подписать один расстрельный список, прежде чем его самого арестовали.
Горбач пробыл в Омске меньше месяца - его перевели в Новосибирск, где в 1937-м расстреляли 12876 человек. В январе следующего года Горбачу по его ходатайству добавили еще тысячу человек по первой категории. Но в мае он отбыл из Новосибирска во Владивосток, где расстрелянный лимит увеличили на 15 тысяч. Итого, только Горбач перевыполнил план по расстрелам в Омской области, Западно-Сибирском и Дальне-Восточном краях на 31800 человек. Самого Горбача в итоге тоже расстреляли.
Возглавивший Омское УНКВД 36-летний капитан госбезопасности Валухин уже 30 августа 1937 года распорядился: «Дополнительно провести операции, делая основной упор на изъятии казацкой (так в тексте – П.Б..), татарской и немецко-фашистской контрреволюции».
Для оперативных секторов устанавливались дополнительные контрольные цифры изъятия по 1-й категории: Омский - 3000 человек, Тюменский - 3200, Тобольский - 1500, Ишимский - 1300, Остяко-Вогульский - 500, Ямало-Ненецкий - 300 человек.
Итоги 1937-го подвела 10 декабря шифровка Ежову: «Операция по вашему приказу 00447 закончена. Всего осуждено по первой категории 11050 и по второй категории 5004 человека. Приведение приговора в отношении 50 человек, рассмотренных сверх утвержденного лимита по 1-й категории, задержано. Прошу утвердить. Валухин».
На Пленуме Омского обкома 6-7 октября 1937 года Валухин был избран в бюро обкома и перед голосованием поведал свою биографию.
Валухин К.Н. – год рождения 1901 в г. Алатала на Северном Кавказе. Отец фотограф. До 1919 г. учился. С 1920 г. в Красной Армии. С 1920 года работал в органах ЧК и с тех пор работал в органах НКВД на разных должностях
В партию вступил в 1924 г. и с тех пор нахожусь в партии. Партвзысканий никогда не имел, по служебной линии взысканий не было. На партийной работе около 10 лет. Был секретарем в партийной организации, не освобожденным секретарем, работая на оперативной работе. Сюда прибыл месяц тому назад. До этого работал на Северном Кавказе беспрерывно, с первых дней и до самого конца.
Отец умер в 1934 г., работал в ЧК фотографом. Мать жива, вышла второй раз замуж и продолжает жить в г. Алатала. Я в силу своей большой загруженности с 1921 г. у ней не был. Имею двух сестер – одна живет в г. Алатала замужем за бухгалтером, другая сестра живет в Москве, замужем за бухгалтером, работающим в НКВД. Имею брата, который работает в НКВД в Сочи.
Жена уроженка Шахт, отец был счетоводом, сейчас работает бухгалтером в Омске.
Никто из моих ни дальних, ни ближних родственников не арестовывался, не привлекался, не репрессировался.
За перевыполнение расстрельных планов 19 декабря к 20-летию создания органов ВЧК-ОГПУ-НКВД Валухин получил орден Ленина, был избран депутатом Верховного Совета СССР первого созыва от Тюменского избирательного округа и первым секретарем Свердловского обкома ВКП (б), однако, в конце концов, сам стал жертвой террора.
Кадры решали все
В биографии Валухина обращает на себя внимание этакая семейственная принадлежность к «органам». Пробился один – и потянул за собой родственников. И подобная ситуация была типичной: принадлежность к «органам» часто была хорошей стартовой площадкой для карьерного роста. Так, первый секретарь обкома Дмитрий Булатов до приезда в Омск командовал кадрами ОГПУ, главный обличитель Булатова Зиновий Симанович также начинал в ЧК. Жена Симановича работала в органах НКВД, в 1937 году была пенсионеркой органов НКВД. Отец работал механиком в органах НКВД ( ЦДНИОО, ф.17, д.1079, л. 158).
Или вот еще один характерный пример. На IV пленуме Омского обкома ВКП(б) было избрано бюро обкома в составе Симановича, Валухина, Евстигнеева, Журавлева и Загорской. Люди все известные, при должносятх: Симанович заменил первого секретаря обкома Булатова, Евстигнеев – председатель облисполкома вместо арестованного первого председателя облисполкома Кондратьева, Валухин возглавил УНКВД , Журавлев – старый член бюро обкома, но кто это такая Загорская и за что ей, малоизвестному секретарю Новозаимского райкома, оказана такая честь?? Но многое проясняется, если послушать, как она бичевала Булатова, и заглянуть в ее биографию.
Из выступления на IV пленуме (д.1078, л.3):
«Заместителем по политчасти была Беляевская и в результате МТС все время была в провале, срывала сев, срывала ремонт тракторов... При проведении политзанятий с коммунистами и комсомольцами Беляевская пропагандировала троцкистские взгляды, доказывая, что коммунизм в одной стране построить нельзя. Сам Мамедов (бывш. секретарь Новозаимского РК ВКП(б) - П.Б.) уезжая продал патефон одному коммунисту Агапову с пластинками речей Троцкого. В результате их деятельности партийная работа была развалена, Беляевская дочь попа, создавала себе авторитет тем, что ее знает секретарь обкома ВКП(б) Булатов, она пользуется его поддержкой... И очень крепко Беляевская скрылась за авторитет Булатова."
Из биографии, рассказанной на пленуме.
Родилась в 1901 году в Петербурге в семье рабочего. С 1914 работала на швейной фабрике. В 1918 году вступила в партию большевиков в Нарвском районе. В 1919 году ушла на фронт и была там до 1920 года. В 1920 году работает в органах ВЧК в Витебске. С 1920 по 1922 гг. - работа в органах ГПУ, откуда ушла по болезни, "потому что у меня очень было нервное состояние" С 1922 года на партийной работе. В Омск командирована ЦК в 1936 году из Калининской области с должности секретаря райкома. Член пленума Обкома.
Фраза об очень нервном состоянии весьма показательна: порасстреливай-ка русских людей!
Впрочем, не все члены бюро обкома вышли из шинели Дзержинского, но в атмосфере 1937 года их поведение, фразеология и судьба мало чем отличалась от чекистской.
Евстигнеев С.И.
Родился в 1884 году В Московской области. С 1900 по 1905 работал на фабрике в Смоленске, с 1905 служил с старой армии. С 1908 по 1912 работал в мастерских и год помощником машиниста на Западной ж.д. С 1914 по 1916 - служил в старой армии. До 1923 года работал в военном ведомстве. С 1923 - на электромеханическом заводе в Москве. С 1925 по 1930 - директор 39-го Авиационного завода в Москве. С 1931 по 1937 - председатель Краснопресненского р-на. В партии с 1919 г.
-Ваше участие в Октябрьском перевороте?
-Участвовал в Москве, участвовал в Орлянке по ликвидации белых бандитов,
награжден орденом Ленина за выполнение особого задания Правительства в 1931 году, будучи директором завода Авиатреста.
Не арестовывался. Никаких отклонений от генеральной линии партии не было.
(Д.1079, л.159)
К слову сказать, на пленуме в бюро обкома было предложено двенадцать человек, но большинство отвели свои кандидатуры, мотивируя тем, что старому обкому выражено недоверие. А член пленума обкома М.С. Беляев из В.Тавды указал такую причину: «Я просил бы меня отвести, потому что я совершенно малограмотный. Еле-еле пишу. Это все знают». Вот такие были кадры!
Однако причина отвода была, похоже, в другом: Беляев просто струхнул и решил не высовываться, ибо был подвергнут Симановичем на пленуме любопытной критике: «Возьмите высказывание товарища Беляева из В. Тавды. У вас, товарищ Беляев, выходит, что врагов в В. Тавдинской парторганизации нет, у вас есть шатия, жулики, воры, а врагов нет. Вы являетесь секретарем райкома партии, секретарем промышленной рабочей организации. Если ты на пленуме обкома партии смешиваешь жуликов с врагами народа, оцениваешь их как шатию, то как ты поступаешь на районном партийном собрании. Очевидно, все время говоришь: шатия, жулики… Враг народа – есть враг народа. И надо об этом говорить четко и ясно. Бухаринец, правый, троцкист есть враги народа, шпионы, диверсанты, вредители обязательно. Шатия – это принижает, расслабляет партийную организацию» (д.1079, л.95).
Интонации у Симановича прямо, как у Сталина. Не ведал только, что через полгода сам станет врагом народа и будет осужден по первой категории.
«Так себя оценили…»
Читая протоколы партийных пленумов и конференций 1937 года, невольно обращаешь внимание на то, с каким рвением и даже остервенением партийные товарищи набрасывались друг на друга, действуя по уголовному принципу: умри ты сегодня, а я завтра. И ведь никто их за язык насильно не тянул! И часто тот, кто топил, вскоре тонул сам. Вот, например, секретарь Тарского окружкома Карклин П.И., хотя и предложил на II партконференции признать работу омского обкома удовлетворительной, чем поддержал Булатова, но это ему не помогло, он был отведен из списка тайного голосования кандидата в члены обкома.
При заслушивании автобиографии Карклина выясняется, что тов. Краклин поддерживает письменную связь с троцкистом Крейсбергом, вместе с которым живет семья т. Карклина в Свердловске.
Карклин: -Я должен сказать, что на конференции ни у кого нет оснований сомневаться в моей политической честности…Никаких связей с троцкистами у меня нет. Никаких приятельских отношений у меня с Крейсбергом нет… Если есть сомнения в моей политической честности, то я буду решительно настаивать перед конференцией не только отвести меня из списка кандидатов в члены обкома, но и говорить о немедленном снятии меня с работы секретаря окружкома партии».
Товарищи не поверили, и скоро Карклин стал врагом народа, а Тарский окружком представлял на 4-м пленуме уже первый секретарь Тропин И.В., который сетовал на то, что его, тогда второго секретаря, не известили, что у Карклина есть связи с троцкистами и что, мол, враг народа Кондратьев (бывш. председатель облисполкома) покрывал его. Словом открестился от своего товарища по работе. Однако не помогло.
Не прошло и года, читаем в решении бюро обкома от 5 июля 1938 г.: «В связи с тем, что некоторые бывшие секретари, производившие обмен и подписавшие партдокументы – Тарского окружкома ВКП(б) Карклин, Курков, Тропин, Омского обкома Булатов, производивших обмен партдокументов в Тарском округе, Сталинском, Ленинском и Кагановическом районах - оказались врагами народа, просить ЦК ВКП(б) произвести замену партдокументов и выдать Омскому обкому ВКП(б) чистые бланки партдокументов: для членов ВКП(б) 470, для кандидатов в члены ВКП(б) 300 комплектов» (ЦДНИОО, ф.17, оп.1, д. 1603, л.17).
Придраться можно было к чему угодно. На этом же пленуме член обкома Бабушкин М.М. обращал внимание на такие факты: «Характерный пример. Я взял брошюру первого слета стахановцев Омской области. Вот вам содержание. Крупным шрифтом написано приветствие товарищу Сталину – вождю народа и рядом таким же шрифтом написано «Вступительная речь Василия Кузьмича Фомина (2-й секретарь обкома – П.Б.)» Так себя оценили, что ни стоят не ниже оценки т. Сталина. Рядом с т. Фоминым речь держит Неудахина – орденоноска нашего транспорта, она выделена уже другим шрифтом. Это документ, но он характеризует подхалимство нашей «Омской правды», которая выделяет жирным шрифтом исключительно этих товарищей» (т.е. Булатова и Фомина – П.Б.).
Естественно, что у автора статьи «Пора омским большевикам заговорить полным голосом» М. Горинского, присутствовавшего на 2-м и 3-м пленумах обкома недостатка в фактах не было. Он просто сидел и слушал, как омские товарищи обличали друг друга, и красочно расписал об этом в «Правде».
4 октября 1937 года «Омская правда» в статье «По-большевистски исправить ошибки» писала: «Из 65 членов бюро обкома избранных на II областной партийной конференции (проходила 3-9 июня – П.Б.) на сегодняшний день осталось только 43. Остальные 22 были исключены и отведены из состава пленума, причем подавляющее большинство их были разоблачены как враги народа». А после IV пленума, состоявшегося 4-7 октября, из обкома исключили еще столько же.
Атмосфера 37-го хорошо прослеживается по публикациям в «Омской правде». 14 июня передовица: «За шпионаж и измену родине – расстрел» - о Тухачевском. 4 июля, из статьи «Любинский райком должен извлечь политические уроки»: «В районной организации еще не выкорчеваны до конца беспечность, притупление политической бдительности. Об этом говорит дело бывшего председателя райисполкома Шмукляревича. Шмукляревич развалил советскую работу в районе, покровительствовал антисоветским элементам. Долго и упорно он противодействовал снятию с работы разоблаченных как врагов народа председателей сельских советов Клонингера и Таша».
23 октября, из статьи «На районном собрании одесских большевиков»: «Во всей своей мерзостной наготе раскрылась перед районным партийным собранием «деятельность» контрреволюционера, бывшего секретаря райкома ВКП(б) Чеброва, бывшего председателя райисполкома Слепчикова и других».
А вот заголовки только из некоторых октябрьских и ноябрьских номеров: «Полностью выкорчевать вражескую агентуру в комсомоле», «Чужаки и их покровители срывают вспашку зяби», «Вражеская система работы облпрокуратуры» (разоблачение областного прокурора Рапопорта и его заместителя Лисина), «Очистить Большаковский совхоз от врагов народа», «До конца выкорчевать врагов из аппарата Облзу», «Попустительство вредителям», «Суд над вредителями из Черлакской МТС», «Подлые дела вражеского отребья» и т.д. и т.п.
В XVII-XVIII веках после объявления «слова и дела» существовало правило – доносчику первый кнут, и если он подтверждал извет, то брались за обвиняемого. В 1937 году такого правила не было, но тем не менее во многих случаях на доносчиков и обвинителей обрушивалось загадочным образом возмездие. Впрочем, загадки 37-го весьма обстоятельно исследованы в упоминавшейся книге Вадима Кожинова, мы же лишь представили некоторые провинциальные факты.
|
